8.1. Роль мании величия в истории
И рассыпавшись мелким бесом,
И поклявшись вам всем в любви,
Он пройдет по земле железом
И затопит ее в крови.
И наврет он такие враки,
И такой наплетет рассказ,
Что не раз тот рассказ в бараке
Вы помянете в горький час!
Александр Галич
Ленинский тезис, отрицающий роль личности в истории, можно считать окончательно опровергнутым, поскольку и сам Ленин, и его верный ученик Сталин, безусловно, не только считали себя «гениями всех времен и народов», спасителями человечества, но и успешно насаждали культ своей личности. Это обошлось народам России в десятки миллионов жизней, не считая других неприятностей, поскольку культ насаждался именно путем террора. Тонкая грань, отделяющая шизофреническую манию величия от имиджа вождя, в явном виде обнаруживается уже после смерти последнего, в процессе вхождения во власть его наследника, заинтересованного в разоблачении предшественника с целью самоутверждения.
Возвышенная самооценка состоявшихся вождей бывает двух видов:
- на основе религиозной веры в свое божественное происхождение, наследственное право или мистическое прозрение;
- на основе маниакальной веры в себя, переходящей в манию величия – врожденной или благоприобретенной, заставляющей героя добиваться поставленной цели любыми способами.
К вождям первой категории принадлежали фараоны, ханы, короли и цари, хотя и им приходилось подчас продираться к трону через трупы, в основном, ближайших родственников. Вторая категория началась с римского императора Калигулы, который был настоящим сумасшедшим. Менее ярко выраженные типы, но с явно выраженной манией величия: Наполеон Бонапарт, Ленин, Гитлер, Сталин, Мао Цзэдун, Пол Пот, Ким Ир Сен, Фидель Кастро, Саддам Хусейн. Список этот пока, к сожалению, не закрыт.
В обоих случаях вожди дорого обходятся остальному населению, которое силой загоняется в прокрустово ложе маниакальной идеи, соответственно, путем уничтожения всех несогласных. Коварная ложь, пропаганда, нагнетание страха, фанатизма и культа вождя заканчиваются репрессиями и террором. Борьба за власть – основная, наиболее важная причина террора – все остальные цели так или иначе связаны с ней. Религиозные, национальные, материальные, революционные цели являются только действительным или мнимым оправданием борющихся за власть лидеров движения.
Маниакальная идея собственного величия, исключительного права на власть, не так уж редко посещает диктаторов и вождей всех видов. Они ближе всех находятся к Богу, и шаткая человеческая психология свихивается на манию величия. Да их и воспитывали с этой идеей с младенческого возраста – фараонов, шахов, царей, королей – принцев крови. Покушение на жизнь или власть тирана всегда каралась наиболее жестоко и безоглядно на потери для страны. Покушение на Гитлера в 1944 закончилось расстрелом и казнями тысяч людей, главным образом, военных накануне поражения в войне. Покушение на власть Сталина окончилось арестом и расстрелом 44000 офицеров - разгромом и обезглавливанием Советской Армии в 1937-м, накануне войны, что обусловило трагедию страны в 1941-м.
Наиболее ярко выраженным психом из дошедшей до нас достоверной истории был римский император Гай Юлий Цезарь Калигула, живший в I веке нашей эры. Это ему пришло на ум назначить своего коня консулом. Он требовал оказывать ему божественные почести, его дворец простирался на такую площадь, что поглотил часть храма, который оказался прихожей его дворца.
Анализируя феномен появления сумасшедших, в той или иной степени больных манией величия, можно заметить, что частота этого психического отклонения среди царских отпрысков и игрою случая взлетевших на вершину власти особей намного выше, чем среди обычных людей. Откуда берутся ленины, сталины, гитлеры, нероны, тамерланы, пол поты и им подобные? Какой генетический выброс производит это отклонение от человеческой природы, порождая феномен мании величия, и как следствие, бесчеловечности? Такой тип личности является заметной аномалией и не входит в статистическую кривую распределения человеческих качеств, а становится следствием воспитания и жизненного опыта.
Так Сталин не был исключением среди лидеров XX века. Масштабы его претензий, конечно, поражают, но Гитлер и Пол Пот стоят в том же ряду. Излишнее внимание к судьбам отдельных людей вообще не принято у руководителей держав, в том числе «демократических». Они мыслят другими категориями и спокойно подсчитывают, например, сколько уцелеет их солдат, если атомные бомбардировки уничтожат два города с населением по сотне тысяч человек в каждом (Нагасаки и Хиросиму. Мао Цзэдун даже прямо высказывался о возможности победы китайского народа в грядущей войне, придя к победе в сокращенном на 10—20% количестве (приблизительно на 100-200 млн человек).
Исторический опыт показывает одну непреложную истину. Через 6—8 лет нахождения у власти на высшем уровне, у любого, прежде вполне психически нормального человека, неизбежно возникает мания величия. Нормальный человек просто не может выдержать невероятной психологической нагрузки, многократного увеличения стоимости принятых решений (например, при переходе от семейного бюджета к бюджету государства, от здоровья семьи к здоровью народа). И это на фоне почитания и лести — от совершенно искренних до исполненных высшего артистизма, поскольку от этого зависит карьера, благополучие, жизнь и свобода, целиком определяемые властителем. Заметим, что в течение этого сакраментального срока все те, кому судьба подарила неограниченную власть, ломались на глазах, становились совершенно бессовестными, бесчеловечными, жестокими, амбициозными: Нерон, Чингисхан, Иван Грозный, Петр Великий, Сталин, Гитлер, Мао Цзэдун, Хрущев, Чаушеску, Ким Ир Сен, Саддам Хусейн... Не зря максимальный срок американского президента установлен в восемь лет, а главное, он заранее знает, что в лучшем случае через восемь лет он уйдет работать в фирму или писать мемуары.
Возникновение и развитие до невероятных масштабов мании величия, переходящей в манию преследования, а затем, как следствие, в тиранию, имеет одну и ту же психологическую природу, как для тех диктаторов, которые пришли к власти «законным», наследственным путем, так и для тех, кто завоевал власть в результате интриг, борьбы или волей случая. Все кровавые диктаторы были психически ненормальными, с ярко выраженной манией величия, либо становились ими в свой звездный час всеобщего поклонения и побед. Они были похожи друг на друга. Знаете, в фильме Сокурова «Телец» роль Ленина исполнял артист, игравший в предыдущем фильме Гитлера. А что, характеры похожи, а внешность делает гример.
Напрасно Дума в России пыталась протащить закон об обязательном медицинском освидетельствовании кандидата в президенты. Коммунисты пытались преградить дорогу Ельцину. Они, конечно, забыли судьбу профессора Бехтерева, погибшего вечером того дня, когда он установил паранойю у Сталина. Да кто же позволит каким-то врачам вмешиваться в политику?
Вожди, как правило, не отличаются ни высоким ростом, ни импозантной внешностью, ни глубоким умом, ни высокими моральными качествами. Им движет только гигантская вера в свою исключительность, железная воля и беспринципность, основанная на этой вере и воле. Тонкая граница между этими здоровыми качествами и психической болезнью мало заметна толпе и быстро стирается.
И облеченные властью диктаторы, не смущаясь, тратят средства нищего народа на ненужные и непомерные прихоти. Миллионы долларов уходили из нищей голодной страны на поддержание «мировой революции» в капиталистических странах, на террористические акты — против Троцкого и других. В послевоенной Москве, где 99% населения жило в коммуналках, а то и по 2—3 семьи в одной комнате, построено семь небоскребов. В Куйбышеве (Самаре) ценой величайшего напряжения всех средств сооружен огромный, так и не использованный бункер Сталина.
В книге «Сталин. Портрет без ретуши» я попытался показать, как из хитрого, самолюбивого, беспринципного человека, который не обладал выдающимися творческими способностями, развился кровавый тиран. Не скованный иллюзиями, совестью, гуманистическими идеалами, он способен был, просто на всякий случай, уничтожить любое количество людей, организаций, наций, которые могли как-то помешать достижению его целей. В стране победившего социализма жизнь стоила так дешево, а заплатить человек мог так дорого, в том числе предательством, подлостью, даже убийством друзей, родных, любимых. Он понял, что можно брать, ничего не платя, чужие вещи, деньги, творчество, любовь женщин, преданность друзей и послушание рабов.
Помилуй Бог! Заглянем в историю: ведь это все было с древних времен, когда рабы возводили пирамиды, воины огнем и мечом покоряли страны, горел Рим при Нероне, Казань при Иване Грозном, Москва при Бонапарте. Каких только бессмысленных жертв не приносили на алтарь власти народы? Ради чего прокатились по Земле орды Чингисхана, войска царя Ирода, Александра Македонского, Наполеона, Гитлера? Все эти параноики с манией величия, врожденной или воспитанной непомерным поклонением льстецов, утверждали свою власть, право казнить и миловать, право на место в истории. Все это было. И опять может быть, потому что, оказывается, такова несовершенная человеческая порода. Исторические ошибки повторяются с завидным постоянством.
Фанатичная мечта о торжестве идеи, будь то коммунизм, нацизм, панисламизм или любая другая, отрицающая свободу для остального человечества, всегда порождает террор против инакомыслящих, организуемый чаще всего психически больными, малограмотными, дорвавшимися до власти людьми. Им кажется, что их идея дороже, выше цены человеческой жизни, миллионов жизней.
Циничные принципы завоевания власти, сформулированные Макиавелли еще в далеком XVI веке, составляли основу политической механики. Казалось, что в XIX веке, ставшим веком парламентаризма, либерализма и социальных реформ, Макиавелли устарел. Честолюбие вождей было введено в парламентские рамки. Захват власти сводился к получению мандата в избирательном округе или получению министерского портфеля. Но ХХ век превзошел эпоху Макиавелли; ни одна эпоха прошлого не была беспощаднее и циничнее гитлеризма и сталинизма.
Хотелось бы, чтобы будущим поколениям неповадно было возводить к абсолютной диктаторской власти отдельную личность, пусть и кажущуюся поначалу либерально-демократической, находящейся в здравом уме. Жаль, что уроки истории плохо усваиваются человечеством. Пошел ли впрок урок, показавший результаты рабского поклонения «великому фюреру» или «гениальному вождю и учителю»? История повторяется с легкостью необыкновенной. И вот уже высокие чиновники заказывают огромными тиражами портреты и бюстики Путина; они появляются на стенах, столах, часах и шоколадных тортах. Вместе со всем российским народом я надеюсь, что новый президент приведет страну к демократическому процветанию. Но никто не знает, как сложится его судьба и власть в будущем. Он и сам этого не знает. Уверен, что он полон благих намерений (которыми, как известно, вымощена дорога в ад). Но можно ли сказать, что вероятность новой диктатуры исключена на все 100%?
8.2. Феномен толпы
Героя английской революции ХУП века Оливера Кромвеля, триумфально въезжавшего в Лондон, приветствовала огромная толпа народа.
- Сэр! Какое множество людей приветствует Вас! – сказал один из сопровождавших.
- Уверяю Вас, этих зевак будет еще больше, если меня повезут на эшафот, - заметил герой.
По-видимому, мысль, подобная той, что высказал Кромвель, не приходила Сталину в голову - он всерьез верил в поклонение народа на многие века вперед. Лично следил за тем, чтобы из всех архивов изымались любые негативные сведения о нем. Из народной памяти, вместе с авторами и пересказчиками, вытравлялись не только литературные произведения, карикатуры, стихи, песни, но и частушки, анекдоты, заборные надписи и т. п., в которых его облик отличался от иконописного. И народ свято верил «вождю и учителю», нес его портреты на демонстрациях, и даже шел в смертельный бой с его именем.
Как возникает это наивное заблуждение толпы и ее мистификатора? Обман каждого члена толпы постепенно трансформируется в самообман - удобную форму выживания, устройства карьеры и материального благополучия путем подчинения тирану, его восхваления, вплоть до искренней веры в его божественное предназначение. Эта вера, подсказанная инстинктом самосохранения, заменяет религию, совесть, здравый смысл и экономическую целесообразность. В этом угаре воспитываются поколения детей, служат солдаты и чиновники, ежедневно взирающие на отретушированные портреты и статуи, в него втягиваются даже гениальные писатели, великие ученые, изобретатели, организаторы и инквизиторы. В этом угаре читают процензурированные газеты и книги, поют аллилуйю диктатору.
Что же заставляет толпу подчиняться вождю? По словам Иммануила Канта: «Человек – это животное, которое с момента, когда оно начинает жить среди других индивидуумов своего вида, нуждается в хозяине... Этот хозяин, в свою очередь, также как и оно, является животным, которое нуждается в хозяине». Заметим, что «хозяином» Сталина до самой своей смерти был Ленин, у Хрущева – Сталин и т.д.
Второй уровень вождей, подчиняющихся Первому, смело причислим к лику его апостолов, без которых ему не справиться, В свою очередь, апостолы могут иметь своих апостолов, что создает иерархию управления. Приказы поступают толпе по иерархической цепочке, часто искажаясь до неузнаваемости по пути следования, превращаясь из общих соображений в конкретные, значительно более жесткие, команды. Иерархически организованная толпа представляет собой политическую партию, армию, государство. Организация имеет специальные службы: пропагандистские, карательные, силовые, административно-бюрократические, торговые и т.д.
Сподвижники Сталина – Молотов, Ворошилов, Каганович, Берия, Маленков, как кардинал Ришелье при короле Людовике ХШ, запятнаны кровью убиенных ради власти не меньше «хозяина», но охотно списывают на него все грехи, как это сделал Хрущев, придя к власти после Сталина. Зато как благоговейно, радостно, фанатично, толпа следовала за Наполеоном, Лениным, Сталиным, Гитлером, Мао Цзэдуном, Кастро, Ким Ир Сеном, Саддамом Хусейном... Вероятно, также точно поклонялась фараонам, Чингисхану, Нерону, Калигуле, Ивану Грозному, Петру Великому...
Реакция толпы во главе с вождем, изученная на крысах, вполне адекватно моделируется на людях. Идея, которой подчиняется толпа, может быть самой разной: национальной, коммунистической, фашистской, религиозной – любой. Первоначально толпа может возникнуть из чистого любопытства, наблюдая редкое для нее явление или для развлечения. Она может собраться по приказу или принуждению властей. Но, собравшись вместе, люди перестают вести себя адекватно ситуации. Трансформация целей толпы происходит исключительно легко и просто Как это было в Москве на Ходынском поле во время коронации Николая П, люди начинают давить друг друга, бросаясь за мелкими подачками. Очень часто, почти всегда, реакцией толпы становится паника. И тогда под лозунгом «Спасайся, кто может!» неизбежна массовая гибель людей.
Римские патриции, стоявшие над народом, нуждались в императоре, как в высшем судье, так и советская бюрократия, ставшая над народом и Советами, нуждалась в вожде. Вождь находит врага, против которого обращает толпу. За пожар Рима, который приписывали злой воле Нерона, отвечали христиане, которые вообще были козлами отпущения за все бедствия его царствования. Они подвергались террору под одобрительное улюлюканье толпы. Ту же роль играли у Гитлера — евреи, у Сталина – «враги народа». Повязанная кровью с вождем за совместно организованный террор, толпа становится заложником вождя – жертвой его террора. Вожди Октябрьской революции все пошли под расстрел в 30-х. Как обидно им было — преданным марксизму-ленинизму, незапятнанным борцам революции, прошедшим царские тюрьмы и ссылки, каяться под пытками в несовершенных грехах, молить тирана, неизмеримо меньше их сделавшего для победы большевиков, о пощаде и прощении. Вспомнили ли они, услышав приговор, что у них самих руки были в крови — царской семьи, дворян, офицеров, священников, эсеров, кадетов, меньшевиков, да и вовсе безвинных заложников, крестьян? Как они сами принимали постановления о беспощадной борьбе с ревизионистами, оппортунистами, фракционерами, троцкистами, кулаками? А темные массы, которые шли по улицам с плакатами «Смерть шпионам, изменникам, предателям»? Эти тоже, попав в застенки и лагеря, считали себя случайной ошибкой НКВД, которое вообще-то никогда не ошибается, кроме одного-единственного, их случая.
Исторический анализ невероятного соединения во времени и пространстве народов и вождей-тиранов, наблюдался не только у русских, но и у немцев, арабов, корейцев, китайцев, таиландцев, кубинцев и других. В самых цивилизованных и развитых странах время от времени под руководством новых вождей возникают секты убийц и самоубийц. Видимо, это грех общечеловеческий. Демократические государства часто, как ни стараются создать систему управления, отличную от диктатуры с вождем, «апостолами», иерархическим подчинением служебных подразделений управления, как ни пытаются организовать выборность всех начальников и вождей, рыночные отношения в информации, торговле, бизнесе, все равно постепенно приходят к внедрению элементов подчинения толпы вождям и их апостолам. Существенное отличие демократических вождей от тиранов состоит в отсутствии террора, во всяком случае, его масштабы значительно меньше. Требуется, однако, быть все время настороже, поскольку от трансформации вождя в тирана ни один народ не застрахован. Пример – приход к власти Гитлера в Германии совершенно легитимным, демократическим путем, что впоследствии закончилось бешеным геноцидом и неимоверными жертвами в войне народа, так бурно и радостно рукоплескавшего вождю.
И вот опомнились обманутые, целое поколение, а может быть, два или три. Медленно, с трудом соображая, «что же это было?», начали писать мемуары, искать и публиковать документы, сопоставлять события. Наконец, 50 лет спустя, дошло. Мы были толпой - обманутым поколением. Мы не виноваты - было такое время... Не виноваты... Не виноваты ли? И как сделать так, чтобы этот позорный список человечества остался в прошлом тысячелетии? Не остается. Вожди рангом пониже, но с той же безумной жаждой власти, жестокостью, жадностью и по тем же законам безумствующей толпы, приходят и правят народами. Они были совсем недавно, некоторые даже еще живут — Саддам Хусейн, Пиночет, Фидель Кастро, и африканский король-людоед, осужденный всем человечеством, но не своим народом.
Управляя толпой, можно организовать террор, геноцид, истребление миллионов людей, называя это борьбой за независимость, справедливым возмездием, совершенствованием человеческого рода... Можно уничтожать бесценные реликвии, исторические и религиозные ценности во имя коммунизма, фашизма, Аллаха или Христа... Все это возможно при полной поддержке запуганного насмерть, фанатически преданного, искренне верящего народа, кто бы — живой или призрак — не стоял во главе: Гитлер, Мао Цзэдун, Усама бен Ладен...
Самые страшные античеловечные преступления совершаются по приказу. Приказами прикрывались Адольф Эйхман, Никита Хрущев, сотни тысяч убийц, палачей и погромщиков по обе стороны советско-германской границы, а также во многих других странах и веках. «Приказ начальника - закон для подчиненного», - гласит устав советской (и любой другой) армии. Зло почти всегда совершается по приказу командира, вождя, представителя Бога на Земле. Наихудший вариант – когда управление всей страны, как было при Гитлере и Сталине, канонизировано в единоначалии по принципу: «У миллионов рук и ног – одна голова». Приказ спускается по длинной цепочке начальников сверху вниз, доходя до исполнителя в несколько ожесточенном, а иногда просто в перевернутом виде. Там, внизу, где пытают, убивают конкретных людей, взрывают дома и храмы, часто не задумываются о том, что в верхнем эшелоне тот же приказ формулируется куда более мягко и менее конкретно - как «окончательное решение еврейского вопроса», защита социализма, демократии, Божья воля, патриотизм и т.п.
Похороны Ясира Арафата в Рамалле, которые многократно транслировались по телевидению, навели меня на грустные размышления вовсе не по причине трагичности любой человеческой смерти. Умер вождь палестинского народа – человек выдающейся фарисейской хитрости, беспринципный лжец, организатор террора, убийств неповинных людей. Он насаждал ненависть, жертвуя жизнями своих преданных сторонников - шахидов. Каким невероятным талантом надо обладать, чтобы руками, по локоть в крови, принять Нобелевскую премию Мира?! Он хитрил даже со смертью: через полтора суток после объявления, что мозг не работает, пациент скорее мертв, чем жив, Арафат якобы открыл глаза. Тщедушный, низкорослый старик с замотанным клетчатой тряпочкой лицом, на которое и карикатуру не надо рисовать, поскольку оно и так карикатурно, снискал такую любовь своего народа, что беснующаяся толпа зомбированных людей лезла к его гробу с неистовой страстью, словно каждый готов был по первому знаку сам лечь в его гроб.
А ведь он не жалел их жизней, стал виной их нищеты, организовал режим постоянной опасности жизням их жен и детей. Он беззастенчиво грабил их, переводя на свои личные счета миллионы долларов, которые арабы-спонсоры всех стран щедро передавали «на борьбу с оккупантами». Его накопления, составившие, по разным оценкам, от $1,5 до $7 миллиардов, могли бы облагодетельствовать его народ. Его «безутешная» вдова, вышедшая за него замуж «по политическим мотивам», и дочь будут продолжать, как и прежде, жить в Париже и получать скромное пособие $22 миллиона в год. До последнего момента он не верил в свою смерть, судорожно сжимая бумаги, обеспечивающие доступ к деньгам, хитро смещал и тасовал своих соратников, чтобы никто не смог отнять ни денег, ни власти.
Подозреваю, что многие из сотен тысяч беснующихся по поводу смерти Арафата, все это знали. Но психология людей, их привычка к рабству и зомбирование магией власти, сводит их в эту толпу у гроба вождя с искренней верой в его бессмертие, с готовностью идти на смерть ради его дела и его тела. Им, конечно, кажется, что его смерть радикально ухудшит их жизнь.
Любовь палестинцев к Ясиру Арафату скомкала его похороны. С утра в Рамалле на подступах к резиденции «Муката», где он провел последние два с половиной года жизни, собралось около 200 тысяч палестинцев. Толпе удалось прорвать оцепление. Тысячи людей хлынули в ворота, сметая охрану, и заполнили все, включая вертолетную площадку. Вертолету с гробом пришлось долго кружить в воздухе, пока уговаривали толпу расступиться. Когда из вертолета стали выгружать гроб, натиск толпы был таким сильным, что палестинским спецслужбам пришлось стрелять в воздух из автоматов. При этом несколько человек получили огнестрельные ранения. Толпа прорвала оцепление, началась давка, с гроба сорвался палестинский флаг. Вместо панихиды гроб с телом пришлось спешно спрятать в мраморном саркофаге и по-быстрому засыпать землей. Затем машины скорой помощи начали развозить с похорон раненых; точное их количество неизвестно, но, по-видимому, сотни.
Не признано, но удивительно последовательно соблюдается закон истории: трагедия всегда повторяется в виде фарса. Через 50 с лишним лет из памяти моей не стерлись похороны Сталина. В тот страшный день 6-го марта 1953, я - студент второго курса, написав прочувствованные стихи в траурную стенгазету Института, отправился к Колонному залу Дома Союзов, где лежал его труп для прощания. Добравшись до Пушкинской площади, откуда улица Горького как бы спускается к Кремлю, я увидел, что от стены до стены, насколько видит глаз, все заполнено плотной молчаливой людской массой, перерезанной несколькими линиями стоящих поперек улицы грузовиков, с военными на них, конной милицией сзади каждой линии. Как-то люди проникали через кордоны, образуя толпу перед следующим барьером, где толпа становилась гуще и плотнее, с молчаливым упрямством протискиваясь через эти фильтры. Я увидел упавшего на землю, которого с трудом вытащили к грузовику, и понял, что этим путем к Колонному залу не пробиться. С несколькими мальчишками мы вышли на Пушкинскую улицу, по которой люди возвращались из Колонного зала. Все подъезды и ворота были закрыты, но, перелезая через ограды, по пожарным лестницам и чердакам мы дошли до выхода из Колонного зала, когда он уже закрылся.
Только через десятки лет я узнал полную картину, и ужаснулся. Рано утром 6 марта московское радио объявило о смерти Сталина. Толпы людей устремились на Красную площадь. Многие плакали. По всей гигантской стране дома стояли в траурном убранстве красных флагов с черными ленточками. Даже в лагерях, переполненных людьми, пострадавшими от страшных репрессий его правления, многие горевали. В Москве тогда жило около 6 млн. человек, но транспортный узел работал с полной нагрузкой, доставляя до 2 млн. в сутки страждущих. Сотни тысяч людей со всей страны заполнили поезда, пароходы, самолеты, автобусы, прибывающие в Москву, чтобы попрощаться с великим вождем, пройти мимо гроба. Вместе с москвичами эти люди образовали гигантскую миллионную толпу, хлынувшую к Колонному залу. Они спешили попасть в прощальный поток, напирая со всех сторон, не чувствуя ни начала, ни конца этой толпы. Началась давка. Толпа несла стиснутые друг другом тела по всей ширине проездов и проходов – от стены до стены, по асфальту, затаптывая цветы и тела упавших людей. Вызвали войска, перегородили грузовиками улицы в 7-8 рядов, солдаты пытались вытащить сдавленные тела из-под грузовиков. Неизвестно, сколько народу передавило за эти 3 дня траурного прощания. Называли до 5 тысяч только задавленных насмерть.
Я тогда и понятия не имел, что до самой смерти Сталина ежегодно тысячи людей арестовывались, ссылались и расстреливались при малейшем подозрении в неповиновении ему. Сталин лично участвовал в разработке этой системы, давая прямые указания руководителям НКВД, принимал рапорты о судах, расстрелах, пытках, системе содержания заключенных, ловле беглецов и использовании рабского труда. Горы трупов лежали вдоль построенных дорог и каналов, в том числе, совершенно бесполезных. «Я сомневаюсь, что в мире был убийца, о котором плакали бы так много», сказал Иосиф Бродский.
Глядя на похороны Арафата, я вижу, что аналогия слишком очевидна; ее заметили многие. Сталин, как и Арафат, в начале своей карьеры революционера занимался «эксами», то есть террором и грабежами, не стесняясь сотрудничеством с охранкой, считая, что для победы все средства разрешены. Арафат финансировал террористов ХАМАСа и «Исламского джихада», взрывы в автобусах и ресторанах шахидов-смертников. Как и большевики, палестинские террористы брали и убивали заложников. Удивительное сходство даже мелких подробностей: оба до полного отключения сознания не могли поверить в свою смерть, умирая, открыли глаза, когда соратники уже объявили их мертвыми.
Когда умирал Сталин, для одних мир рухнул, а для других, наконец, восстал из руин. Миллионы советских людей, почти не веривших ни в мистику, ни в Бога, мумифицировали Ленина и искренне не могли себе представить, что умрет Сталин. А разве могли поверить в смертность Ким Ир Сена северные корейцы, которые теперь точно так же не верят в смертность Ким Чен Ира? Вот и палестинцам трудно поверить, что не будет Арафата, хотя это вовсе не означает его особого величия и тем более добродетельности. Договориться о разделе власти соратники Сталина, как и приближенные Арафата, конечно не могли. Поэтому было провозглашено, как и после смерти Ленина, «коллективное руководство». Уже известно, чем это кончается на практике: самый коварный и беспощадный перебьет остальных. Сталин расстрелял Каменева и Зиновьева, входивших в тройку управляющего «коллектива» после смерти Ленина, Хрущев расстрелял Берию и сослал Маленкова. Как сложится «коллективное руководство» Палестинской автономией, остается только гадать, но первое покушение на одного из претендентов уже состоялось. Дай-то Бог, чтобы смерть Арафата, как смерть Сталина стала благом для народа. Вспомним, что смерть тирана оказалась спасением и для его верных учеников-соратников, и для миллионов узников ГУЛАГА, а также для всего советского народа, особенно для евреев.
Прощание диктаторов с жизнью не бывает легким, а смерть не сопровождается отпущением грехов. Но зомбированная толпа рвется к гробу уходящего в мир иной вождя, не помня, что дети их, в крайнем случае, внуки, не только не вспомнят, но даже и узнать не захотят о людях, ознаменовавших целую эпоху в жизни народа. Как меня поразило, и, в конце концов, порадовало, когда моя дочь в возрасте 12 лет вдруг спросила: «А кто такой Сталин?». Никто не бессмертен, и в этом состоит демократичность истории. Так стоит ли рваться, рискуя жизнью, в толпу, поклоняясь смерти «раскрученного» пропагандой идола.